Ректор Санкт-Петербургской Академии и Семинарии: «Богословие — это знания самого высшего порядка»

— Здравствуйте, наши дорогие друзья, зрители телеканала «Союз». Мы находимся в гостях в Санкт-Петербургской епархии, и сегодня на наши вопросы будет отвечать архиепископ Тихвинский Константин, викарий Санкт-Петербургской епархии, ректор Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии. Владыка, благословите наших зрителей и начало нашей беседы.

— Господь Бог по молитвам святых, просиявших в земле Санкт-Петербургской и Ладожской, да благословит вас!

— Владыка, сейчас наши зрители, глядя на Вас, видят священнослужителя, архиепископа. Они знают, что Вы являетесь ректором духовных школ. Но в Вашей биографии есть и такая страница: окончил лечебный факультет Винницкого медицинского института имени Пирогова, занимался научной работой, имел публикации и ко времени окончания мединститута собрал значительную часть материала для кандидатской диссертации. Работал практическим врачом. В 1981 году в Смоленском мединституте защитил кандидатскую диссертацию на тему «Влияние солей лития на функцию почек». Могли бы Вы ответить на такой вопрос: как врач, ученый, представитель одной из самых, казалось бы, материалистических отраслей науки — медицины — становится священнослужителем и монахом?

— Занятия наукой этому в значительной степени способствовали. Я хорошо учился в институте, но у меня еще был мировоззренческий интерес. И я очень быстро понял, когда еще изучал анатомию, и особенно гистологию, в медицинском институте (первый-второй курс), что такое сложное образование, как живая клетка само по себе, в результате случайного сцепления молекул, никак не могло произойти. Это абсолютно невозможно. Уже требуется высший разум, какой-то конструктор. Думал так не я один. Многим приходили такие мысли, но затем эти мысли так же и уходили. А мне помогло то обстоятельство, что мой дед был священником. И мне по наследству от моего деда-священника, отца Никиты (Горянова) осталась небольшая библиотека. С ее помощью я смог искать ответы на поставленные жизнью вопросы. Способствовало этому и то, что моя тетя была монахиней — инокиня Маргарита, насельница одного из женских монастырей Архистратига Михаила, затем монахиня Мария. Они мне помогали в этом деле. Они меня познакомили с верующими людьми, с прекрасными священниками, монахами, которые в то время были в Одесском мужском монастыре. Так я находил ответы.

Конечно же, процесс шел постепенно. У меня не было никаких внезапных прозрений, озарений, личных жизненных трагедий или чего-нибудь другого. Все шло постепенно, по нарастающей. Затем, когда я уже преподавал в Брянске, был старшим преподавателем, кандидатом наук, возникла такая ситуация, что мне уже тяжело было скрывать мои личные религиозные убеждения. Они меня переполняли. Это было в советское время. И тогда я принял решение поступать в Московскую духовную семинарию.

— То есть можно сказать, что, как это ни парадоксально, именно наука и книги привели Вас к вере?

— Я не могу так сказать, что наука и книги меня привели к вере. Бог Сам призывает, просто надо слышать. И Бог призывает каждого человека. Я услышал. А наука и книги способствовали этому. Так точнее будет.

— Ваш выбор духовного пути, пути служения Богу, — не был ли он диссонансом всей прежней жизни? Не был ли отречением от полученного образования, знаний, отречением от науки?

— Ни в коем случае. Каким-то образом все то, что я получил раньше в своей жизни, в том числе научные, медицинские, психологические, естественнонаучные, философские, исторические знания, — служит и до настоящего времени очень хорошим фундаментом для последующего построения здания, именно здания богословия.

— Владыка, сегодня Вы не только кандидат медицинских, но и богословских наук, профессор догматического богословия, ректор Духовной академии. Насколько эти знания совместимы? Знания естественнонаучные и богословские? Можно ли сказать, что эти знания — явления одного порядка? Или это предметы совсем разных сфер?

— Это явления и знания одного порядка, потому что Христос просвещает всякого человека, приходящего в мир. Это аксиома, догмат. Просто есть знания низшего и высшего порядка. То, что Вы перечислили, — это прекрасные знания, но это знания низшего порядка. Хорошо, что они есть у человека, и на них хорошо выстраивать знания более высокого порядка. Знания философские, мировоззренческие — выше. И самые высокие — это богословские знания. Это знания самого высокого порядка.

— То есть они не противоречат, а дополняют друг друга?

— Точнее сказать, они занимают различное место в иерархии знаний.

— Санкт-Петербургские духовные школы, возглавляемые Вами уже 11 лет, заключили договоры о сотрудничестве с Санкт-Петербургским государственным университетом, Эрмитажем, Русским музеем и даже Военно-космической академией. Что это? Наверное, многие люди могут воспринять это как дань моде или как какую-то, если говорить о Военно-космической академии, даже экстравагантность. Зачем на самом деле это нужно?

— Мода быстро проходит. А мы идем в виде нарастающего процесса. Примерно 10 лет тому назад еще можно было бы говорить о том, что есть какая-то мода на Православие. Некоторые наши инициативы воспринимались как мода. То, что мы вызывали интерес к себе и то, что Церковь находила отклик у части людей, все это тоже приписывалось моде. Но уже прошло много времени. А мода преходяща. Стоит говорить не о моде, а о том, что Церковь находит отклик в душах, сердцах, в умах людей.

— А зачем эти договоры о сотрудничестве? Допустим, конкретно с Военно-космической академией?

— Это инициатива вузов, которые к нам обращаются. Они хотят иметь духовное окормление не от случая к случаю, не от встречи к встрече, не от праздника к празднику, не от выпуска до принятия присяги, а постоянное. Поэтому формальная сторона дела тоже должна быть каким-то образом соблюдена. Что касается ракетных войск, то там дело особо деликатное. Человек на ядерной кнопке должен быть с хорошей, крепкой, здоровой психикой. Это не должен быть человек с каким-то сектантским настроением, который желает ускорить армагеддон, конец света. Этот человек не должен быть с сатанистским настроением, которому чем скорее все сгорит, тем для него лучше. Этот человек должен быть православным, любящим Родину и чувствующим укорененность в стране, в которой он вырос, любящий свою страну и традиционную, государственно-образующую религию.

— И Православие это все дает...

— Православие является у нас государственно-образующей религией.

— Владыка, Вы президент межвузовской ассоциации «Покров», куда входят более 30 гражданских и военных вузов не только Санкт-Петербурга, но и других городов России. Пожалуйста, расскажите вкратце о деятельности этой ассоциации, чем она занимается?

— Инициатива создания ассоциации исходила от совета ректоров Санкт-Петербурга, председателем которого тогда был Романов Виктор Егорович, ректор института, потом университета технологии и дизайна; прекрасный человек. Он понимал, что надо доносить истины веры как можно большему количеству не только преподавателей, но и студентов. В результате нашего постоянного общения возникла идея создать ассоциацию «Покров». Ассоциация подразумевает исключительно добровольное вхождение, ни к чему не обязывает. Именно это слово «ассоциация» и подчеркивает. Каждый из нас добровольно берет на себя те или иные обязательства, и по мере своих возможностей их выполняет. Вначале было 10 членов, организаторов ассоциации, сейчас в нее входит до сорока ведущих гражданских и военных вузов Санкт-Петербурга. Скоро у нас будет заседание межвузовской ассоциации «Покров» по подведению итогов прошедшего учебного года. Привязывает то, что таким образом мы пытаемся дать людям правильный ответ на то, что происходит в стране. Именно объективный ответ, взвешенный. Вот пожалуйста: еще до недавних пор практически все средства массовой информации, телевидение, которое вещает чуть ли не 24 часа в сутки, что говорили о демографическом кризисе? Тема тщательно замалчивалась. Первой об этом начала говорить Русская Православная Церковь. И постоянно говорила. Потом, наконец-то, вынуждены были признать все: деваться было некуда — наркотики, этнический криминал, и многие другие вещи, о которых вслух говорит Русская Православная Церковь. Потом, спустя какое-то время, об этом уже начинают говорить и власть предержащие, и, соответственно, средства массовой информации. Таким образом, мы первыми начинаем говорить правду.

— А какова роль ассоциации «Покров» в этом?

— Через ассоциацию, через тех, кто участвует в ней, мы просвещаем студентов. Так она и называется «Ассоциация духовно-нравственного воспитания». Студенчество — народ молодой, веселый, энергичный, и нам хотелось бы, чтобы они свою молодость и свое здоровье не губили, а сохраняли, особенно сейчас, в условиях демографического кризиса, люди должны быть здоровыми и физически, и духовно. Мы стараемся поддержать их духовное и физическое здоровье.

— По Вашему благословению, в Санкт-Петербурге возрождено празднование Дня памяти святой великомученицы Татианы — покровительницы российского студенчества. Первое торжественное мероприятие с помощью совета ректоров вузов Санкт-Петербурга состоялось еще в 1997 году. Как сегодня реализуется эта традиция? Удалось ли превратить 25 января из праздника пива, «конкурсов красоты», ночных увеселений в нечто качественно другое?

— Сейчас происходит сочетание. Пиво и увеселение, и балы, и конкурсы красоты — все это остается. Но уже не только это. Когда мы проводили 10 лет назад первый в России настоящий праздник святой мученицы Татианы, покровительницы российского студенчества, это мероприятие осталось практически незамеченным большинством средств массовой информации. Проходило оно более-менее скромно. Затем постпенно узнавали. Этому способствовало учреждение наград, проводились конкурсы. Конкурсы проводились по 8, 9, иногда 10 номинациям. Это и лучший рассказ, и картина, и вышивка, и икона, и стихотворение, и хор. Все, что охватывало бы всевозможные стороны. Причем были различные награды: и наставнику молодежи, который занимается общественно-полезной работой со студенчеством, и самим студентам. Были даже такие награды (тогда нашли спонсоров), когда победителей мы за счет Фонда святой Татианы отправляли на Святую Землю. Самолет туда, обратно, пребывание. Было и такое у нас. Постепенно проводились конференции по несколько дней. Праздник из городского стал уже большим настолько, что раньше мы наши мероприятия проводили в одном из храмов Санкт-Петербурга, затем перешли в Казанский кафедральный собор, который нам возвратили, а в этом году праздновали уже в гигантском великолепном Исаакиевском соборе. И праздник — это не мода, праздник оказался замеченным и, как я Вам только что говорил, уже стал не просто церковным, а церковно-государственным праздником. Таким образом, мы первыми проявляем здоровые инициативы. К нам присматриваются, видят, что никакого экстремизма нет, все направлено на здоровье, на патриотизм, — так наши инициативы часто находят поддержку и отклик даже у власть предержащих.

— Владыка, существует такая проблема, что различные церковные конференции из года в год собирают одних им тех же людей. Смотришь на участников — все те же лица, которые были там и два года, и пять и десять лет назад. В День святой Татианы и на его мероприятиях появляются ли новые лица, молодые?

— Если в первом праздновании участвовало примерно 100 человек, то в последнем — примерно 4-5 тысяч. Это те, кто молились в храме, в Исаакиевском соборе.

— Они молились или просто были?

— Кто как. Но уже то, что они добровольно пришли в храм и все время богослужения пробыли в храме, — этот факт о чем-то говорит.

— Они добровольно пришли?

— Исключительно добровольно. Никакой разнарядки, типа комсомольской, «с каждого курса по пять человек» не было. Было объявление: кто желает, — пожалуйста.

— Это студенты самых разных вузов...

— Да, да.

— Как Вы считаете, Владыка, насколько студенчество духовных школ и светских вузов схоже или различно? Что общего, что отличает?

— Схоже то, что мы из одной Родины. Это, конечно же, базис. А отличаются студенты религиозным воспитанием в семье. Тоже оно может быть сходным, потому что люди с религиозным воспитанием поступают как в семинарию, так и в светские вузы. Пожалуйста, мы только что с Вами возвратились с выпуска Военно-медицинской академии, где Вы видели, ко мне подходили офицеры и просили благословение. Разница в том, что у человека, который к нам сюда поступает, доминирующее желание — стать пастырем. А у других доминирующее желание — стать, например, врачом, инженером, учителем, ученым. Я вижу в этом главную разницу, в особом пастырском призвании.

— Несколько слов, Владыка, о возглавляемых Вами семинарии и академии. Что они представляют собой сегодня, кто учится, кто учит, что учат, кем становятся? В конце концов, насколько это престижно?

— Мы для простоты наше учебное заведение именуем Санкт-Петербургской духовной школой. Потому что она объединяет в себе собственно академию, семинарию, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов. Общее число учащихся — 560 человек. Семинария с пятилетним сроком обучения. Академия трехлетняя, два отделения: богословское и библейское, четырехлетнее регентское отделение, четырехлетняя иконописная школа. Что же касается факультета иностранных студентов, то студенты-иностранцы обучаются по персональным программам. Они могут приехать сюда на 1-2 года, например, докторскую диссертацию написать, скажем: «Тип русской религиозности по произведениям Достоевского». Или учиться по стандартным семинарским, академическим программам или на регентском отделении. География довольно широка — от Китая и Таиланда до Великобритании.

— А среднестатистический студент — это кто?

— Если раньше было проще ответить о среднестатистическом студенте, еще 15-20 лет назад это, в основном, были дети духовенства, то сейчас я такого не могу сказать. Более-менее равномерно представлены все социальные слои.

— А что касается преподавателей? Я знаю, что Вы приглашаете даже профессоров из светских вузов?

— Да. Когда я стал ректором в 1996 году, здесь не было ни одного профессора из государственного светского университета. Были приглашены для преподавания ряда дисциплин ведущие профессора государственных университетов. Например, дисциплин академического цикла: история древнего мира, религиоведение, история Древнего Востока, философские дисциплины, исторические дисциплины, филологические дисциплины, культурология. Я Вам уже говорил о социальной психологии. Педагогика, психология, социология. Все эти дисциплины у нас преподают ведущие профессора государственных вузов. Все они, как правило, православные люди. Это, безусловно, повысило уровень, а в глазах наших студентов — и престиж нашей школы.

— Владыка, как можно поступить в Санкт-Петербургскую духовную семинарию?

— Чтобы поступить в семинарию, необходимо иметь полное среднее или высшее образование, быть физически и психически здоровым, не иметь канонических препятствий, сдать вступительные экзамены. Полный перечень всех предметов и вопросов — детально все полностью расписано на академическом сайте. Можно написать письмо на Санкт-Петербургскую духовную академию в канцелярию: «Прошу выслать программу». Все подробнейшим образом расписано. Подчеркну специфику: необходимо быть крещеным православным человеком. Предоставить справку о крещении. Если человек женатый, — справку о венчании, свидетельство. Рекомендацию приходского священника о том, что человек церковный (она должна быть заверена епархиальным архиереем). Такова специфика. Кандидаты сдают вступительные экзамены. Мы проводим здесь медицинское обследование, потому что, к сожалению, часто бывает, что справки с мест не соответствуют действительности. Что же касается поступления в академию, то в академии могут учиться только лица, которые успешно окончили семинарию. И в семинарии, и в академии учатся лица только мужского пола. На регентском отделении у нас учатся и ребята, и девушки; в основном, девушки — процентов на 90. Также и на иконописном отделении. Там мы принимаем без различия пола, и вопросы каноники для иконописцев отходят на второй план.

— Владыка, и последний вопрос. Мы начали с медицинской тематики, и ею же закончим. Чтобы получить законченное образование хирурга, нужно 6 лет. А законченное образование священника — семинария и академия — получается 8 лет... Почему так?

— Потому что нужно духовное взросление. Я неоднократно бывал за рубежом, мы осуществляем программу студенческого обмена. Там есть чему поучиться, и есть откровенно плохое, абсолютно неприемлемое. Поэтому надо подходить с разбором. Уже надо обладать своим личным опытом, знаниями, чтобы во всем разобраться, в том, что есть хорошего и плохого за рубежом. И что мне очень понравилось в Кембридже, в Оксфорде — там, если человек очень и очень способный, молодой человек-вундеркинд, как говорят, он может поступить на физический, математический, химический факультет чуть ли не в 12, 13, 14 лет. Конечно, в порядке исключения как особо талантливый. Но что касается теологических факультетов, там, как правило, принимают в возрасте не менее 23 лет. И человек к этому времени уже должен иметь какую-то специальность, образование. Потому что священник должен, образно говоря, уже что-то в жизни знать и уметь. Как говорят, знать, какой стороной молоток взять в руку, гвоздь забить в стену — я образно выражаюсь. Уметь своим трудом заработать деньги, чтобы понимать свою паству, своих пасомых. От него требуется личный опыт. Не просто отчетничество, выучивание цитат и т. д., а жизненный опыт. Мне очень импонирует, что принимают людей с определенным жизненным опытом. Примерно так же было и во времена Советского Союза, когда, как правило, в семинарию принимали только тех, кто уже отслужил в армии. Это 22, 23, 24 года. Это были совсем другие люди, чем те, которые сейчас приходят в нашу духовную школу сразу же после средней школы, которым 16-17 лет, которые еще ничего не знают, которые находились полностью на иждивении родителей, не знают, как зарабатывается кусочек хлеба, чего это стоит. Они очень часто с такими же иждивенческими настроениями приходят в духовные школы. Эти 8 лет способствуют тому, что человек все-таки взрослеет. Для нас это очень и очень важно. Получать не только знания, но и личный жизненный опыт. В том числе благодаря летним каникулам, когда студенты несут послушание на приходах. Они видят реальную жизнь во всех ее проявлениях.

— Спаси Вас Господи, Владыка, за интересную беседу. Благословите наших телезрителей и радиослушателей.

— Бог вас да благословит!

Беседовал игумен Димитрий (Байбаков)